Больше всего Фауст любит раннее утро, когда узкие улочки Вильнюса ещё спят и на улице никого, кроме случайных котов, деловито спешащих по своим таинственным котовьим делам. Фауст выбирается из-под шерстяного одеяла, и ещё одного шерстяного одеяла, и трёх пледов, выпутывает из складок пледа затерявшихся мышей, заворожённо смотрит на пар от собственного дыхания. Надевает тёплый свитер, наматывает шарф на шею и, толкнув плечом скрипучую дверь, выходит в сизоватую пелену утра. Надо принести дров для печи и открыть тяжёлые деревянные ставни на окнах. Фауст каждый вечер закрывает их, а утром открывает. Он говорит, что так удаётся сохранить внутри побольше тепла. Но на самом деле ему просто ужасно нравится отодвигать чугунные тёмные запоры и распахивать растрескавшиеся дубовые створки - как будто всякий раз открываешь дверь в сказку. Массивные старые петли издают протяжный скрип, и Фауст осторожно заглядывает внутрь собственного дома, как будто сам не зная, чего от него ожидать. Соседние дома погружены в зыбкую дрёму, с неба бесшумно падают редкие лёгкие снежинки, два фаустовых кота - белый и рыжий - с невозмутимым видом прошмыгнув мимо Фауста, друг за другом исчезают в щели приоткрытой двери.